— Да будет вам, будет…

— А я вот совсем стариком стал. Эх! — вздохнул Пуаро.

— Но порох в пороховницах еще остался, не так ли, мосье Пуаро?

— В каком смысле?

— Ну недаром же вы приходили сюда позавчера вечером читать лекцию по криминалистике!

— О, в этом как раз ничего особенного нет, — улыбнулся Пуаро. — Миссис Хаббард — она здесь работает — приходится сестрой моей достопочтенной секретарше, мисс Лемон. Она-то и попросила меня…

— Прийти сюда и разобраться что к чему, а вы согласились, да?..

— Совершенно верно.

— Но почему? Вот что мне хочется узнать. Что тут было такого…

— Особенного, что могло меня заинтересовать?

— Вот именно. Сами посудите: глупых девчонок, ворующих по мелочам, можно встретить сплошь и рядом. Это для вас слишком мелко, мосье Пуаро.

Пуаро покачал головой.

— Все далеко не так просто.

— Но почему? В чем сложность?

Пуаро сел на стул и, слегка поморщившись, стряхнул пыль со штанин.

— Если бы я знал.

— Не понимаю, — нахмурился Шарп.

— Я тоже… Видите ли.., украденные вещи, — Пуаро покачал головой, — представляют собой бессмысленный набор предметов, между ними нет никакой связи. Здесь, похоже, поработал не один человек. Совершенно отчетливо видны следы «глупой девчонки», как вы изволили выразиться… Но есть и другие… Другие события, которые, по идее, следовало бы связать с Силией Остин, упорно выпадают из общей картины. Они вроде бы бессмысленны, бесцельны. И в них чувствуется злой умысел, а Силия была совсем не злой девушкой.

— Она была клептоманкой?

— Я бы не сказал.

— Ну, может, просто малость вороватой?

— Нет. На мой взгляд, таская мелочи, она пыталась привлечь к себе внимание одного молодого человека.

— Колина Макнабба?

— Да. Она была безумно в него влюблена. А он ее не замечал. И вот она — милая, симпатичная, хорошо воспитанная — прикинулась воровкой. Игра оказалась беспроигрышной. Колин Макнабб тут же на нее.., как это говорят.., клюнул.

— Ну, стало быть, он законченный идиот.

— Отнюдь. Просто он психолог…

— А-а, — протянул инспектор Шарп. — Из этих! Теперь я понимаю… — Он чуть осклабился. — А девчонка ловка, ловка!

— Да, и это невероятно, — сказал Пуаро и еще раз задумчиво повторил:

— Невероятно.

Инспектор Шарп насторожился.

— Что вы хотите сказать, мосье Пуаро?

— Мне пришло в голову.., и до сих пор кажется, что она не сама до этого додумалась.

— Но зачем кому-то понадобилось вмешиваться в ее дела?

— Откуда мне знать? Может, из альтруизма. Или по какой-то другой причине. Это тайна покрытая мраком.

— А кто, как вы думаете, мог надоумить ее?

— Не знаю.., хотя.., впрочем, вряд ли…

— Но я никак не пойму, — принялся размышлять вслух Шарп, — если ее хитроумный план удался, то какого черта ей приспичило покончить с собой?

— Ответ напрашивается сам собой: у нее не было на то ни малейших оснований.

Они молча переглянулись, и Пуаро тихо спросил:

— А вы уверены, что это самоубийство?

— Ну это-то ясно как божий день. Нет никаких оснований предполагать что-либо иное…

Дверь открылась, и вошла миссис Хаббард. Щеки ее пылали, вид у нее был торжествующий. Она шла, выставив вперед подбородок, готовая ринуться в бой.

— Поняла! — победоносно воскликнула она. — Доброе утро, мосье Пуаро. Инспектор, я поняла! Меня вдруг озарило. Знаете, почему записка показалась мне странной? Силия не могла ее написать, никак не могла!

— Но почему, миссис Хаббард?

— Потому что она написана обычными синими чернилами. А Силия заправила ручку зелеными, вон теми. — Миссис Хаббард кивком указала на полку. — Это было вчера утром, во время завтрака.

Преобразившийся на глазах инспектор Шарп быстро вскочил и вышел из гостиной. Через мгновение он появился вновь.

— Вы правы, — сказал он. — Я проверил, действительно, единственная ручка, которую нашли в комнате девушки, та, что лежала возле кровати, заправлена зелеными чернилами. А они…

Миссис Хаббард продемонстрировала ему почти пустой пузырек. А потом четко и обстоятельно рассказала о том, что произошло тогда в столовой.

— Я уверена, — закончила она, — что клочок бумаги, который считали запиской, был вырван из письма. Того, что Силия написала мне вчера, а я его так и не прочла.

— А что она с ним сделала? Вы не помните?

Миссис Хаббард покачала головой:

— Я оставила ее одну и ушла, у меня было полно дел. Должно быть, она забыла письмо в столовой.

— А кто-то нашел и прочитал.., кто-то…

Инспектор осекся.

— Вы понимаете, что это значит? — спросил он. — У меня никак не шло из головы: почему записка написана на этом клочке… Ведь в комнате полно бумаги… Значит, кто-то пытался воспользоваться ее письмом, чтобы всем внушить мысль о самоубийстве. — Он некоторое время молчал, а потом медленно продолжил:

— А это значит, что произошло…

— Убийство, — сказал Эркюль Пуаро.

Глава 8

Хотя Пуаро и не одобрял английского обычая пить чай в пять часов дня, считая это вредным излишеством, гостей он все-таки им угощал.

Запасливый Джордж извлек по такому торжественному случаю большие чайные чашки, коробку лучшего индийского чая, а также водрузил на стол тарелку с горячими аппетитными пышками, хлеб, джем и большой кусок кекса со сливами.

Все это было подано дабы усладить инспектора Шарпа, который с довольным видом откинулся на спинку стула, допивая третью чашку чаю.

— Вы не сердитесь на то, что я свалился как снег на голову, мосье Пуаро? Студенты начнут возвращаться в общежитие где-то через час, я решил пока заскочить к вам. Придется всех допросить, а меня это, честно говоря, мало привлекает. Вы с ними как-то общались, вот я и подумал: может, расскажете мне что-нибудь.., ну хотя бы про иностранцев?

— Вы считаете, что я хорошо разбираюсь в иностранцах? Но, mon cher [20] , среди них не было ни одного бельгийца!

— Бельгийца? Ах да, конечно! Вы хотите сказать, что раз вы — бельгиец, то все прочие для вас такие же иностранцы, как и для меня. Но думаю, вы не совсем правы. Наверное, вы все-таки лучше меня разбираетесь в тех, кто прибыл сюда из Европы, хотя индийцы и африканцы для вас, возможно, тоже загадка.

— Вы бы лучше обратились к миссис Хаббард. Она несколько месяцев общалась с ними, и она прекрасно разбирается в людях.

— Да, что есть, то есть. Думаю, на нее можно положиться. Но еще мне предстоит побеседовать с хозяйкой. Утром ее не было. Ей принадлежат несколько общежитии и студенческих клубов. Похоже, она не пользуется особой любовью студентов.

Пуаро немного помолчал, а потом спросил:

— Вы ходили в больницу Святой Екатерины?

— Ходил. Главный фармацевт вел себя весьма любезно. Он был потрясен и расстроен, узнав, что произошло с этой девушкой, Силией.

— Что он о ней сказал?

— Она проработала там без малого год, и ее очень любили. Она была немного медлительной, но к работе относилась добросовестно. — Помолчав, инспектор добавил:

— Как мы и подозревали, морфий попал в общежитие из больницы.

— Правда? Это интересно.., и довольно странно.

— Это был тартрат морфия [21] . Хранили его в фармакологическом отделении, в шкафчике с ядами, на верхней полке — среди редко употребляющихся лекарств. Сейчас больше в ходу инъекции, и поэтому гидрохлорид морфия более популярен, чем тартрат. Похоже, на лекарства существует такая же мода, как и на все остальное. У докторов в этом смысле очень развито стадное чувство. Стоит одному выписать рецепт — и все давай повторять. Конечно, он так не говорил, это мое личное мнение. Там же, на верхней полке, хранятся лекарства, которые когда-то пользовались большим спросом, а теперь уже давно никому не выписывают.