— Но кто-то другой мог…

— Да. Надо же додуматься: держать яд в комоде! Идиот!

Потом Шарп рассказал о разговоре с Элизабет Джонстон.

— Если она не лжет и Силия действительно ей что-то говорила, то это очень важно.

— Очень, — кивнул Пуаро. Инспектор повторил слова Силии:

— «Завтра я буду знать гораздо больше».

— Но до завтра бедняжка не дожила… А что вы нашли при обыске?

— Да были кое-какие неожиданности.

— Какие же?

— Элизабет Джонстон — член компартии. Мы нашли ее партбилет.

— Вот как? Любопытно, — задумчиво произнес Пуаро.

— Неожиданно, правда? — сказал инспектор. — Я сам никогда бы не поверил, если бы не побеседовал с ней вчера. Элизабет — личность незаурядная.

— Да, такие люди неоценимы, — сказал Эркюль Пуаро. — Очень толковая девушка.

— Ее членство в партии меня заинтриговало, — сказал инспектор Шарп, — потому что раньше она никак не выражала своих политических пристрастий. Она не афишировала своих взглядов в общежитии. Думаю, к делу Силии Остин это не относится, но все равно — стоит иметь в виду.

— А что вы еще обнаружили?

Инспектор пожал плечами.

— У Патрисии Лейн в ящике комода лежал платок, весь перепачканный зелеными чернилами.

— Зелеными? Стало быть, это Патрисия Лейн залила конспекты Элизабет Джонстон, а потом вытерла руки платком? Но наверняка…

— Наверняка она не думала, что подозрение падет на ее драгоценного Найджела, — подхватил инспектор.

— Невероятно! Впрочем, платок могли ей подбросить.

— Вполне.

— А что еще?

— Что еще? — Инспектор Шарп на мгновение задумался. — Отец Лена Бейтсона лежит в психиатрической больнице в Лонгвит-Вейл. Конечно, убийство Силии вроде бы тут ни при чем… И все же…

— И все же отец Лена психически нездоров. Возможно, это и ни при чем, как вы изволили выразиться, но взять сей факт на заметку явно стоит. Интересно, какое конкретно у него заболевание?

— Бейтсон — милый юноша, — сказал Шарп, — но, определенно, чересчур вспыльчив.

Пуаро кивнул. И вдруг ему припомнились слова Силии Остин: «Рюкзак я не трогала. Но тот, кто его разрезал, сделал это со зла». Откуда она могла знать? Может, она видела, как Лен Бейтсон кромсал рюкзак?.. Он вновь взглянул на инспектора, который продолжал, усмехаясь:

— А у мистера Ахмеда Али ящики были забиты порнографическими журналами и открытками, так что понятно, почему он взбеленился, узнав об обыске.

— Многие студенты выражали недовольство?

— Кое-кто был против. С француженкой случилась истерика, а индиец Чандра Лал угрожал международным скандалом. Среди его вещей мы обнаружили несколько политических брошюр антиправительственного содержания. А у одного африканца — весьма зловещие сувениры и фетиши. При обыске вскрываются совершенно неожиданные свойства человеческой души. Вы, наверное, слышали о буфете миссис Николетис?

— Мне уже рассказали.

— В жизни не видел столько бутылок из-под бренди! — ухмыльнулся инспектор Шарп. — Она чуть с ума не сошла от ярости. — Он рассмеялся, но вдруг посерьезнел. — Однако того, что нам нужно, мы не нашли. Никаких фальшивых документов.

— Ну, вряд ли фальшивый паспорт будет храниться на виду. Скажите, а вам не доводилось наведываться на Хикори-роуд по каким-нибудь паспортным делам? Примерно в последние полгода?

— Нет, но по другим доводилось.

Он подробно перечислил свои визиты на Хикори-роуд.

Пуаро слушал его, наморщив лоб.

— Однако к нашему делу это не имеет отношения, — закончил инспектор.

Пуаро покачал головой.

— События выстраиваются в единую цепочку только тогда, когда их рассматриваешь с самого начала.

— А что, по-вашему, было вначале?

— Рюкзак, друг мой, — негромко произнес Пуаро. — Все началось с рюкзака.

Глава 14

Миссис Николетис вернулась из подвала, где крепко поскандалила с Джеронимо и темпераментной Марией.

— Лжецы и воры! — победоносно заявила она во весь голос. — Все итальяшки — лжецы и воры!

Спускавшаяся по лестнице миссис Хаббард раздраженно вздохнула.

— Напрасно вы их расстроили, они как раз готовят ужин, — сказала она.

— А мне что за дело до вашего ужина? — передернула плечами миссис Николетис. — Я поем в другом месте.

Миссис Хаббард чуть было не вспылила, но вовремя сдержалась.

— Ждите меня, как всегда, в понедельник, — сообщила миссис Николетис.

— Хорошо.

— И пожалуйста, в понедельник прежде всего велите починить дверцу моего буфета. А счет пошлите полиции, ясно? Полиции!

Миссис Хаббард взглянула на хозяйку с сомнением.

— И пусть в коридорах ввернут лампочки поярче. Там слишком темно.

— Но вы сами велели ввернуть послабее, в целях экономии.

— Это было на прошлой неделе, — огрызнулась миссис Николетис. — А теперь обстоятельства изменились. Теперь я хожу и озираюсь: не крадется ли кто за мной по пятам?

«Неужели она действительно боится?» — подумала миссис Хаббард. У миссис Николетис была привычка делать из мухи слона, и миссис Хаббард не знала, насколько можно доверять ее словам.

Она спросила, поколебавшись:

— Может, вам не стоит возвращаться одной? Хотите, я провожу вас?

— Дома мне гораздо спокойней, уверяю вас!

— Но чего же вы боитесь? Если бы я знала, то могла бы…

— Это не ваша забота. Я вам ничего не скажу. И что вы у меня все время допытываетесь… Просто безобразие!

— Простите, и позвольте вас уверить…

— Ну вот, обиделись. — Миссис Николетис ослепительно улыбнулась. — Ну да, я плохая, грубая… Но сейчас я страшно нервничаю. Я так вам доверяю и полагаюсь на вас. Что бы я без вас делала, дорогая миссис Хаббард? Ей-богу, я бы пропала! Ну, моя милая, мне пора. Счастливо отдохнуть. И доброй ночи.

Миссис Хаббард стояла, глядя ей вслед. Когда дверь за миссис Николетис захлопнулась, она неожиданно для себя самой воскликнула: «Ну и дела!» — и отправилась на кухню.

А миссис Николетис спустилась с крыльца, вышла за ворота и повернула налево. Хикори-роуд была широкой улицей, дома на ней стояли, чуть отступя в палисадники. В конце улицы, всего в нескольких минутах ходьбы от общежития, пролегала одна из центральных магистралей Лондона, по которой мчался поток машин. На углу, возле светофора, находился бар «Ожерелье королевы». Миссис Николетис шла посередине улицы, нервно оглядываясь, но сзади никого не было. В тот вечер на Хикори-роуд было удивительно безлюдно. Подходя к «Ожерелью», миссис Николетис ускорила шаг. Еще раз торопливо оглянувшись по сторонам, она смущенно проскользнула в дверь бара.

Потягивая двойной бренди, она постепенно воспрянула духом. Испуг и беспокойство исчезли, однако ненависть к полиции осталась.

— Гестаповцы! Я проучу их! Ей-богу, проучу! — пробурчала она себе под нос и залпом осушила бокал.

Какая досада, какая страшная досада, что неотесанные болваны полицейские обнаружили ее тайник! Только бы это не дошло до студентов! Миссис Хаббард, правда, вряд ли будет болтать… Хотя кто ее знает? Доверять-то никому нельзя. Но рано или поздно это все равно станет известно… Ведь Джеронимо знает. И может сказать жене, а та — уборщице, и пойдет слух, пока не… Она резко вздрогнула, услышав за спиной голос:

— Кого я вижу! Миссис Ник! А мне и невдомек было, что вы сюда захаживаете.

Она резко повернулась и облегченно вздохнула.

— А, это вы, — сказала она. — А я думала…

— Кто? Серый волк? Что вы пьете? Разрешите, я составлю вам компанию?

— Я просто перенервничала, — с достоинством сказала миссис Николетис. — Полицейские целый день рыскали по дому, всем портили нервы. О, мое бедное сердце! Мне надо его беречь. Я вообще-то не пью, но сегодня у меня нервы на пределе. Вот я и подумала, что немного бренди…

— Да, бренди — это вещь. Давайте выпьем.

Вскоре приободрившаяся и вполне счастливая миссис Николетис вышла из бара. Она хотела было сесть в автобус, но потом передумала. Вечер чудесный, лучше пройтись пешком. Свежий воздух ей не повредит. Она не то чтобы шаталась, однако ноги у нее слегка заплетались. Пожалуй, она немного перебрала, но на свежем воздухе ей скоро полегчает. В конце концов, почему приличная дама не может изредка выпить у себя в комнате, выпить тихо, никому не мешая? Что тут плохого? Она же не напивается! Разве она напивается? Ну, конечно, нет. Никогда! А если они недовольны и вздумают предъявлять к ней претензии, то она тоже в долгу не останется. Ведь она кое-что знает. Ой, знает! И пусть радуются, что она держит язык за зубами! А не то… Миссис Николетис воинственно вскинула голову и резко шагнула в сторону, чтобы не столкнуться с почтовым ящиком, который почему-то так и норовил на нее наскочить. Нет, конечно, голова у нее слегка кружилась. Может, прислониться к стене? Ненадолго! Закрыть глаза и…